«Промыслом Божиим суждено было Лампадии основать богадельню, а ее родственнице игумении Евпраксии (с этим именем была пострижена в мантию Палладия) преобразовать богадельню сию в общину, а из общины в монастырь. На долю той и другой досталось много трудов, еще более забот. Первая во всю свою жизнь достигала спасительной цели, преодолевая такие препятствия, которые иной на ее месте казались бы неудобоисполнимыми. Последняя, получа в собственное управление богадельню, как некое драгоценное наследие, предположила себе распространить, украсить и преобразовать ее, не щадя своих сил, и кровавыми, можно сказать, трудами достигает своей цели»…
В 1818 году, в один из весенних дней, когда солнце ярко освещало окрестность, две странницы тихо спускались с Акуловской горы, так называемой по деревне. Черный цвет одежды доказывал их иноческий образ жизни; исхудалые лица доказывали, что спутницы не напрасно носили на себе звание инокинь; вся наружность показывала в них глубокое смирение. Одна из этих путниц, заинтересованная местоположением, остановилась на полугоре. Отсюда ее глазам представилась широкая Ока, в левой ее стороне — зеркальное озеро, на берегу коего красовался уединенный храм. Природа в этом месте представляла привлекательную картину пустыннической настроенности. Долго в раздумье смотрела старица на эти уединенные прекрасные места, как вдруг звон благовеста к литургии прервал ее размышления. «Сестра Наталья! — сказала она своей спутнице,— я думаю, мы нашли то, что так долго искали!» «Что такое, матушка?» — отвечала последняя. «Видишь ты тот уединенный храм? Я нигде не видала лучше сего места. Как хотелось бы мне остаться здесь доживать век при этом храме. Пойдем же скорее, помолимся Господу Богу, быть может, Он услышит молитву грешной Лукии и исполнит наше желание».
Усердно они молились в храме великомученика Георгия, и когда окончилось богослужение, помещица села Абабкова, майорша Наталья Яковлевна Прокофьева, по благочестивому русскому обычаю угощать странных пригласила их разделить с собой трапезу. На радушное угощение и ласковое гостеприимство благочестивые путницы платили доброй хозяйке откровенною и благочестивою беседой. Лукия (имя старшей) улучила минуту открыть хозяйке свое намерение. «У обеих нас, — сказала она, ― одно желание и одна цель странствования: найти по сердцу уединенный безмятежный уголок, где бы в тишине и безмолвии заняться делом спасения. И Бог внял наконец нашей молитве и указывает чрез Ангела путеводителя вот это самое место при здешней кладбищенской церкви великомученика Георгия. Если бы вы были столько милостивы, что позволили бы нам поставить там келейку, то наша благодарность вам была бы вечная и беспредельная». Прокофьева, всем известная своим милосердием, не только не отказала исполнить просьбу странниц, но обещала на свой счет устроить для них богадельню и доставлять им все необходимое для жизни. Госпожа не замедлила осуществить свое обещание. В скором времени она выстроила уютную богадельню, которая и послужила началом Абабковского монастыря.
Город Молога (Ярославской губернии) был родиной первоначальницы Лукии. Отец ее Евдоким Андреев Масленников и Улита Федоровна принадлежали к сословию мещан. С ранних лет юная дочь их чувствовала сильное желание оставить мир и посвятить себя иноческому житию. Но сильная любовь отца была большим к тому препятствием, и она решилась тайно оставить дом родительский и скрыться где-либо в отдаленном монастыре. Она вперед знала, что родитель ее предпримет всевозможные меры, чтобы отыскать любимую дочь; поэтому вместо женской одежды она надела мужскую, вместо Лукии назвала себя Лукиан и мужской Валаамский монастырь Новгородский избрала себе местом первых иноческих подвигов. Не один год Лукия с новым именем служила Богу в обители, оставив кров отеческий. В это время отыскивал ее повсюду отец. И вот, наконец, он находит ее, только не в тихом убежище святой обители, а в темничном заключении города Санкт-Петербурга. В Валаамовом монастыре благочестивую Лукию постигло самое сильное испытание. Злонамеренные люди, оклеветав ее, как беглую, засадили в тюремный замок. Здесь она томилась целый год, не открывая своего имени, пока случай не указал ее родителю. Но и тогда, против воли возвращенная в дом родителей, она не могла жить с ними, и в сердце своем таила мысль снова оставить отца, мать и мир. С тем вместе она желала подчинить себя подвигам более уединенным, отшельническим. Чтобы должным образом приготовить себя к этому, она приняла на себя трудный искус: решилась идти в услужение к женщине, благородной по роду, но характера жестокого, неуживчивого, раздражительного, которая, приняв ее к себе, за неусыпные труды и безусловное повиновение платила ей часто бранью, нередко жестокими побоями. Но она безропотно переносила все огорчения и не оставляла своей госпожи до самой ее смерти.
По кончине этой госпожи Лукия предприняла путешествие по святым местам России. Когда она достигла Саровской пустыни, то старцы отец Иларион и отец Назарий, лично знавшие ее благочестивую жизнь с того времени, когда одновременно с нею жили в Валаамском монастыре, советовали Лукии перейти в какой-либо монастырь близ Саровской пустыни. Но она, найдя уединенное место при храме святого великомученика Георгия, усомнилась лишь в одном, угодно ли Богу ее намерение? И отправилась к преподобному отцу Серафиму и своему духовнику отцу Илариону, у которых и просила наставлений для своей жизни и благословения на избранное местопребывание. Саровские старцы единогласно одобрили благочестивое намерение Лукии. Возвратясь в Абабково к майорше, Лукия, вместе с сестрою Наталиею, перешла в выстроенную для них богадельню, посвятив себя строгой подвижнической жизни. Вскоре после этого она была уверена в святости избранного ею места явлением ей во сне великомученика Георгия, который повелел написать с него икону. Лукия не замедлила исполнить повеление своего святого покровителя. Вскоре заказала написать икону в виде юноши, которая в настоящее время помещена в иконостасе храмового придела.
Благоговея к высоким трудам и желая быть подражательницею богоугодной жизни Лукии, некоторые из посещающих ее пожелали оставаться при ней. Вследствие сего число сестер понемногу увеличивалось, составив собою первоначальный рассадник, который в нынешнее время процветает и увеличивается во славу Божию и в прославление Его угодника.
К сожалению, богоугодная и деятельная жизнь сей первоначальницы скоро прекратилась. В 1823 году 18 мая Лукия предала дух свой Богу. Несмотря на кратковременное четырехлетнее пребывание в Георгиевской богадельне, слава святой и подвижнической жизни Лукии далеко распространилась по окрестностям. Ее скромная могила находится против главного алтаря храма великомученика Георгия и часто посещается окрестными жителями. Сестры же абабковские, как о своей первоначальнице неусыпно молятся о упокоении Лукии, да сотворит ей Господь вечную память. Февраля 12 дня 1889 года по ходатайству сестер обители и окрестных жителей, чтущих память первоначальницы Лукии, останки ее перенесены, с разрешения Святейшего Синода, в обитель и положены против главного алтаря Покровского храма.
Блаженная Лампадия, по преданию, была нравом тихая, кроткая, характера общительного, ласкового, но малоразговорчива. Одевалась в крестьянский черный чапан, подпоясавшись ремнем, на голову надевала не платок, а монашескую шапочку, и волосы носила длинные, как послушник. К довершению всего носила довольно чувствительные вериги, которые в целости сохранились до сих пор как немые свидетели тайных великих подвигов блаженной подвижницы. К прискорбию, время уничтожило еще одно вещественное доказательство подвигов блаженной, это ту пещерку, в которую она удалялась для молитвы в ненастные и зимние дни и ночи. Пещерку эту хорошо помнили долгое время не только поселяне села Абабкова, но и многие сестры обители.
За 1823 год метрическая запись о умерших приходской церкви села Абабкова так гласит: № 11 мая 18 дня. Живущая в Егорьевской богадельне города Мологи купеческая дочь — девица Лукия Евдокимовна, 42 лет — горячкою. Погребена была сия подвижница на общественном кладбище села Абабкова за алтарем кладбищенской церкви.
В то посещение Сарова, когда она ходила за советом об Абабкове, Лукия и была пострижена своим прежним духовным отцом Иларионом тайно, закелейно в ангельский монашеский образ под именем Лампадии, под которым она и значится не только в монастырских синодиках, но и в помяннике ее благодетельницы, помещицы села Абабкова Натальи Яковлевны. О духовных подвигах блаженной Лампадии мало сохранилось преданий. И это естественно: в продолжение 4 лет она не могла заявить себя вполне светильником, горящим для всех видимо. Все подобные ей, работающие Господу, трудятся в тишине, скромно, до времени под спудом.
Одно достоверно, что блаженная Лампадия, на новом благословенном cаровскими старцами месте, вела жизнь самую строгую и по ночам уходила в чащу леса на молитву.
В преемницы покойной Лукии была избрана Ксения Николаевна, вызванная майоршею Прокофьевой из Зеленогорской общины. На ее долю досталось много забот. А в 1837 году, 18 декабря, скончалась и их единственная благодетельница, и богадельня должна была довольствоваться процентами незначительного билета (в 5 тыс. рублей ассигнациями), положенного Прокофьевой в Нижегородский приказ общественного призрения. Но Господь не лишил Ксению Николаевну Своей помощи. Нашлись добродетельные люди, кои помогли ей выстроить новый домик для келий. А для собственного пропитания сестры ревностно обратились к трудам: сами пряли лен, ткали холст, ухаживали за огородом, жали хлеб у поселян. Наконец, силы престарелой Ксении ослабели. Трудная обязанность иметь на своем попечении 12 человек сестер, при скудных средствах, стала превышать ее ослабевшие силы. Поэтому в 1846 году, с согласия сестер, она решилась сдать начальство над богадельнею ими избранной и нарочно из Арзамасского Николаевского монастыря вызванной Евдокии Титовой, в монашестве Палладии.
Евдокия Титова родом была из города Мологи, дочь крестьян Тита и Акилины Кругловых. С ранних лет в ней было сильное отвращение к миру и, напротив, обнаружилась горячая, пламенная любовь к жизни иноческой. Зная редкие добродетели первоначальницыАбабковскойЛукии, как близкой себе родственницы, Евдокия решилась оставить дом родительский и идти к ней в богадельню, дабы вручить себя ее руководству на пути спасения. К прискорбию, Евдокия не застала в живых доброй родственницы Лукии. Прожив здесь пять лет и разделяя в это время различные послушания и труды сестер богадельни, Евдокия, для приучения себя к более строгому иноческому образу жизни, в 1831 году перешла в Арзамасский Николаевский монастырь, где, с именем Палладии, приняла монашество.
И вот, когда престарелая Ксения изнемогла в трудах правления, абабковские сестры неотступно стали просить Палладию перейти из Николаевского монастыря к ним в Абабково и принять начальство над богадельнею. Все сестры знали ее как монахиню в строгом смысле слова; все надеялись найти в ней столь же полезную и распорядительную начальницу, какою была ее родственница Лукия. Палладия со своей стороны ясно видела будущие труды и заботы, но покорность воле Божией, ревностное желание быть подражательницей трудолюбивой своей родственнице Лукии и особенно прозорливые слова саровского затворника, старца Серафима, произвели в ней решимость возвратиться в 1846 году на прежнее местожительство, в Абабковскую богадельню. Посетив однажды пустынь Саровскую, Палладия пришла к покойному отцу Серафиму на благословение. «Мир тебе, раба Божия, — сказал он, встречая ее, — молись больше Богу, и у тебя будут детки, — да, будет, и много будет детей, а когда будут дети, ты должна быть Саррою». Слова сии до того устрашили Евдокию, что она не устояла на месте. Быть матерью, понимая буквально сказанное, значит снова быть в миру; мысль такая и прежде пугала ее; но теперь, прожив столько лет в монашестве с твердой волею остаться таковою навсегда, и опять возвратиться в мир, да еще быть матерью, — мысль такая привела Палладию в отчаяние. Зачем и жить мне, подумала она, если мое будущее вопреки моим желаниям и на вред моему спасению. В порыве смутных чувств Палладия мысленно решилась на самоубийство. «Нет, матушка, и ножа в руки не возьмешь, и дети у тебя будут». Прозорливый старец Серафим отечески утешал ее не тужить и отпустил с благословением. Теперь, припоминая слова отца Серафима, Палладия видела в своем деле избрание Божие. (Устный рассказ Палладии). С нею вместе, пленяясь пустынным местом и имея особенную любовь к духовной матери Палладии, из Николаевского монастыря перешли еще пять сестер, из коих одна впоследствии избрана в казначеи.
Таким образом, приняв начальство над богадельнею и быв утверждена указом Консистории, Палладия показывала собою примерные качества души, стараясь посильно подражать первоначальнице. С первых же дней управления Палладия стала принимать к себе всех, желающих под ее руководством посвятить себя богоугодной жизни. Вскоре собралось более тридцати сестер, с увеличением коих, разумеется, стали прибавляться и нужды. В предотвращение крайней нужды она избрала самые подручные средства, к прежним рукоделиям прибавила новые, именно при ней стали украшать иконы фольгою, вязать из разноцветных шерстей разные вещи. Заботясь о житейских нуждах, Палладия всего более обратила внимание на жизнь духовную. Для этого ввела в богадельне строгие правила монастырей благоустроенных и учредила чтение Псалтири, по уставу неусыпающих.
Благоустраивая внешний и внутренний порядок в богадельне, начальница Палладия обратила особенное внимание на запустевшую Георгиевскую церковь. Ей вообразить было тяжело, что сестры могли выслушивать богослужение только в воскресные и праздничные дни и притом в приходской церкви села Абабкова.
Посему дождавшись, когда, к общей их радости, они в 6 день июня 1847 года встретили у себя Преосвященнейшего Иакова, Палладия открыла ему свое желание поправить до крайности ветхий храм, неотложно требовавший поправки внутри и снаружи, и выдать им на сей предмет сборную книгу. Преосвященнейший Иаков отвечал: «Я готов исполнить ваше желание, и книгу выдам, но только с тем, чтобы вы сначала поправили иконостас, иконы и другие предметы необходимые для священнодействия. Божие и мое благословение вам и на месте сем. Живите по заповедям Божиим. Начальница да будет вам примером в иноческой жизни; а вы последуйте ей и повинуйтесь, как своей матери». С приездом в Нижний начальница Палладия выправила сборную книгу, с помощью которой и отделала ветхую Георгиевскую церковь, подвела каменный фундамент, переменила пол и, вместо сгнившей и поросшей мхом деревянной кровли, покрыла церковь железом. Внутри церкви переменила иконостасы, как в настоящей, так и в приделе святителя Николая, поправила некоторые иконы, другие написала вновь; всю трапезу оштукатурила и сделала теплою. Устроив, таким образом, Георгиевскую церковь, Палладия, к общему утешению, завела в храме ежедневную службу.
В том же 1847 году, в декабре месяце, состоялся заговор злонамеренных людей, в числе 20 человек, ограбить богадельню. Но угодник Божий, великомученик Георгий, невидимо охранял молящихся ему и предотвратил предстоящее бедствие. Из числа заговорщиков, крестьян села Абабкова, некто Кожин раскаялся священнику Михаилу Цедринскому и открыл заговор. Злодеи переловлены и преданы суду.
Избавясь от предстоящего страшного бедствия, начальница Палладия всецело вверила себя и сестер своих Победоносцу Георгию. К этому же времени относятся два замечательные случая. Получив с архипастырского благословения сборную книгу, начальница Палладия, будучи наслышана о любви к украшению храмов нижегородского почетного гражданина Николая Алексеевича Акифьева, обратилась к нему первому с христианской просьбою о пожертвовании на поправку храма великомученика Георгия. Акифьев сам встретил просительницу и, услышав, что у него просят на поправку Георгиева храма, обращаясь к своей супруге, воскликнул: «Слышишь ли, Анна Васильевна, св. Георгий-то сам пришел к нам! А где же такая бедная церковь?» Просительница отвечала, что невдалеке от села Павлова. «Да еще он на нашей родине! — продолжал Акифьев. — Странное дело, почему прежде нам не припомнился этот храм». — «Так пособи же им, — отвечала добрая супруга, — помоги им поправить храм великомученика Георгия». Николай Алексеевич принял самое деятельное участие в благоустройстве обветшавшего Георгиевского храма: сделал значительное пожертвование и во всех нуждах позволил обращаться к нему за помощью.
Дело в том, что Анна Васильевна незадолго перед тем читала житие великомученика Георгия. В ряду его чудес, под 23 число апреля, есть следующее чудо: «В некоей Пафлагонской веси была церковь во имя великомученика Георгия, которая от ветхости стояла в совершенном запустении. Около церкви юноши часто производили игры. Один из них, всегда обижаемый прочими, однажды обратясь к церкви, помолился великомученику Георгию, чтобы он укрепил его, обещаясь за это принести ему мягкий хлеб.
В самом деле, юноша, к удивлению прочих, вдруг сделался сильнее и постоянно стал одолевать товарищей. За то он не замедлил упросить мать, чтобы она испекла мягкий обещанный хлеб, получа который, отнес и положил пред алтарем. В тот же день четверо купцов, проезжая мимо, зашли в церковь и, когда увидели хлеб, подумали между собою: для чего этот хлеб лежит пред алтарем? Ведь угодник Божий (Георгий) не имеет нужды в нем, съедим же его, а вместо хлеба положим фимиам. Съели. Но когда стали выходить из церкви, вдруг очи их помрачились; ходя около стен, они никак не могли найти двери. Усилия их были тщетны. Купцы положили на место хлеба по серебреннику, но лучше не было; положили златник, — тоже, положили все по златнику, и, после молитвы, очи их отверзлись, и они безвредно вышли из храма. Так угодник Божий наказал купцов за святотатство. Жители же, видя, сколь очевидно Победоносец печется о своем храме, на оставленные четыре златника исправили и украсили ветхий храм. Анна Васильевна, войдя в кабинет к супругу, прочитала ему о таковом чуде. «Как мне желательно поправить храм такому великому угоднику Божию», ― прибавила она. «Ныне, — отвечал Николай Алексеевич, ― храмы Божии везде благолепно украшены; но если бы нашелся такой храм, — я согласен». И вот, когда пришла к ним Палладия с просьбою на поправку Георгиевского храма, Акифьев, обрадованный случаем, приписал это событие воле великомученика и стал помогать абабковским. Вскоре после этого Николай Алексеевич Акифьев нечаянно упал и сильно повредил себе голову. Врачи нашли жизнь его в опасности. Долго лечили его, а болезнь все более усиливалась. Слух об этом дошел до Палладии. Имея веру в мощное ходатайство великомученика Георгия пред Богом и неоднократно сама испытав его благодатную помощь, Палладия, помолившись Богу о здравии и спасении их благотворителя, взяла немного елея из лампады великомученика Георгия, отправилась в Нижний и предложила Акифьеву с верою принять елея. Больной согласился, и когда хлопчатая бумага, напитанная елеем, была приложена к ранам, он почувствовал тут же некоторое облегчение, а после непродолжительного, но крепкого сна Николай Алексеевич почувствовал себя совершенно здоровым. После такого чудесного исцеления до самой смерти своей Николай Алексеевич Акифьев питал теплую любовь и сильную веру к св. Победоносцу Георгию и, в благодарность, дал обещание: исполнить первую просьбу Палладии, какова бы она ни была. Между тем Палладия, заботясь о благоустройстве сестер, особенно старалась сделать из богадельни общину. Однажды она пришла к Преосвященному Иакову и просила его помощи.
«Достигнуть цели тебе тогда возможность будет, — сказал владыка, — когда ты приобретешь необходимую для этого землю; без этого же мне нельзя пособить тебе ничем». Палладии это в ум не приходило прежде, но и прибрести где-либо в свое владение значительный участок земли ей не предвиделось никакой возможности. В грустных мыслях, по выходе от владыки, Палладия пошла прямо к своему благодетелю Николаю Алексеевичу Акифьеву. «Что тебе нужно?» — спросил Акифьев. Палладия молчала. «Что тебе нужно?» — вторично спросил он. «Тяжел ваш вопрос, Николай Алексеевич, — отвечала та, — могу ли я сказать, что мне нужно. Я сейчас объясняла наши нужды Преосвященному, что желаем переименовать богадельню в общину, а он велел добиться земли. Но земли добиться для меня до того невозможно, что я затрудняюсь повторить сии слова».
«Так что же тебе нужно?» — спросил снова Николай Алексеевич. «Сделать общину, — отвечала Палладия, — но владыка сказал, что земля нужна». «Итак, я верен слову, — сказал Акифьев. — Близ Павлова, в Прилуцкой слободе, невдалеке от вашей богадельни, я имею участок. Иди и доложи Преосвященному, что у тебя есть 50 десятин земли». Благодеяние невыразимо велико. Горячие слезы были очевиднее благодарных слов.
Вследствие столь неожиданного приобретения, Палладией по благословению Преосвященного Иакова в 1848 году была подана в Святейший Синод просьба о переименовании богадельни в общину, и 19 декабря того же года указом Св. Синода предписано: Абабковской богадельне именоваться — Абабковской Николаевской общиною.
Со времени учреждения общины Палладия неутомимо заботилась о созидании и украшении церквей и других построек. Для лучшего удобства своей новоучрежденной общины Палладия выстроила новую трапезу, пекарню, просфорню и устроила колодезь. К двум десятинам земли под богадельнею, пожертвованной Прокофьевой, присоединила еще полторы, пожертвованной по просьбе ее графом Шереметьевым. Был построен двухэтажный дом, на каменном фундаменте.
В феврале месяце 1849 года начальница Палладия обратилась к своему благодетелю Николаю Алексеевичу Акифьеву с просьбою помочь ей выстроить храм в честь Покрова Божией Матери, на что он изъявил полное согласие, присовокупив, что желает, чтобы в сем храме были еще два придела: один во имя своего безмездного врача великомученика Георгия, а другой в честь своего Ангела, праведного Николая, единого от воин. Разрешение на построение в новоначальной Николаевской общине каменного храма с двумя приделами скоро последовало и 22 июня того же 1849 года Преосвященный Иаков сам заложил этот храм. В это время Палладия, с дозволения епархиального начальства, путешествовала в Москву и Санкт-Петербург для сбора пожертвований. Там она приобрела часть древа Животворящего Креста Господня, часть мощей великомученика Георгия и часть ризы Пресвятой Богородицы, часть мощей священномученика Харалампия, священные сосуды и всю нужную для храма утварь.
Созидание храма окончено в 1851 году.
В 1852 году построен каменный двухэтажный корпус на пространстве 12 сажен и покрыт железом. Внизу помещается трапеза, пекарня с келиями для трапезниц и кладовая. Вверху чистые келии для помещения сестер рукодельных. В том же году устроен другой двухэтажный корпус на каменном фундаменте и покрыт железом, для помещения казначеи и других сестер, а внизу для псалтирни, церковниц и просфорни.
В этом же 1852 году вокруг общины заложена каменная ограда в вышину 41/2 аршина, с башнями на четырех углах, которая окончена уже в 1855 году. При постройке ограды весьма много помогал Николай Алексеевич Акифьев.
Говоря вообще, в первые годы учреждения Абабковской общины производились в ней весьма многие постройки и, если когда, то в это особенно время сестры положили много своих трудов, соединенных с великими лишениями. Нужно заметить, что место, где стоит Абабковская община, было чрезвычайно неровно: там были ямы, бугры и котловины, поросшие лесом и кустарником; на долю сестер падало и вычищать лес, и заравнивать ямы. А когда производились постройки, сестры сами приготовляли материал мастеровым, также возили лес и пилили дрова на отопление всей общины. И все это производилось без ропота, единодушно, ибо Палладия, при всех послушаниях, находилась первою.
1853 года, ноября 22 дня, по просьбе Палладии и благословению Преосвященного Иеремии, было совершено освящение придельного храма святого великомученика Георгия строителем Островоезерского монастыря иеромонахом Арсением.
1854 года, 25 дня июля, освящен был храм Покрова Божией Матери Преосвященным Иеремиею, а 26 числа и второй придел св. Праведного Николая — протоиереем Лебединским, в присутствии Преосвященного Иеремии.
Вскоре потом Николай Алексеевич Акифьев в 1854 году выстроил за оградою деревянный двухэтажный дом для священнослужителей, с принадлежащими к нему службами, и обнес деревянным забором. Им же, Акифьевым, выстроен второй двухэтажный дом на каменном фундаменте для принятия богомольцев.
27 февраля 1855 года скончался незабвенный благодетель общины Николай Алексеевич Акифьев. Горько оплакивали его сестры. Но, умирая, Николай Алексеевич позаботился и о будущем обеспечении общины и в завещании назначил 10 тысяч рублей серебром на священнослужителей: двух священников и диакона — и 20 тысяч рублей на содержание общины.
Преосвященный Антоний, епископ Нижегородский и Арзамасский, в 1858 году обозревая епархию, посетил и Абабковскую Николаевскую общину. Осмотревши всю обитель, Преосвященный обратился к начальнице с следующими словами: «Прости меня, матушка, я не думал встретить у вас того, что теперь вижу. Я полагал видеть бедный храм и убогие хижины, а теперь, напротив, вижу во всем благолепное устройство и украшение, вижу распорядительность и неусыпные труды, увенчанные, сверх всякого чаяния, вожделенными плодами. Теперь я понял ваши труды, за которые желаю возблагодарить и вместе поощрить на дальнейшие. Даю вам свое святительское слово, что буду ходатайствовать пред правительством о возведении вашей общины на степень монастыря» ― и вскоре же исполнил свое обещание. В январе месяце 1859 года чрез Нижегородскую Консисторию последовало Высочайшее утверждение: Николаевскую Абабковскую общину именовать Абабковским Николаевским третьеклассным общежительным монастырем. С открытием монастыря необходимо должно было открыться пострижение манатейное и рясофорное, которое и было совершено над многими сестрами 2 августа того же 1859 года. В числе постригаемых, конечно, первою была удостоена ангельского образа — пострижения в мантию — сама Палладия, с именем Евпраксии. Затем мать Евпраксия вызвана была в Нижний, где 26 сентября того же года Преосвященным Антонием и возведена в сан игумении. Преосвященный Антоний благословил игумению на закладку нового двухэтажного каменного корпуса с храмом в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радости». Когда окончено было здание, игуменией было найдено более удобным это здание обратить под свою келию и трапезы, а храм устроить в другом каменном здании. А при храме предполагалось устроить келию для больных.
За средствами же с разрешения епархиального начальства игумения отправилась в Санкт-Петербург. Господь в эту поездку благословил ее приобресть: святую икону Тихвинской Божией Матери в серебряной ризе и Животворящий Крест Господень, с 32-мя частицами святых мощей от угодников Божиих. В эту же поездку приобретено много церковных одежд и необходимой церковной утвари. И к 1861 году все необходимое для устройства храма было приготовлено.
В 1861 году Абабковская обитель встретила в своих стенах нового архипастыря, Преосвященного Нектария, и игумения не замедлила воспользоваться случаем, — просить владыку освятить новоустроенный храм, в честь Скорбящей Божией Матери. Владыка на другой же день сам совершил освящение и литургию.
По приезду в Нижний, архипастырь сделал представление Святейшему Синоду о заслуге игуменииАбабковского Николаевского монастыря, и в 1861 году ей объявлено благословение Святейшего Синода. В следующем 1862 году, по представлению Преосвященного, игумения награждена наперсным золотым крестом.
Через год заботливая игумения явилась к Преосвященному для получения благословения уже на закладку нового, более обширного трехпрестольного храма: 1-й — во имя Святой Троицы, 2-й — в честь Тихвинской Божией Матери и 3-й — в честь святителя и чудотворца Николая. 11 июля 1865 года совершено было освящение места и закладка нового храма.
Кладка пошла довольно быстро. В продолжение четырех месяцев стена храма на сажень показалась из земли. Но наступивший 1866 год остановил работу. Причиною сего был недостаток средств. К тому же и в апреле месяце Николаевскую обитель постигло большое несчастие. От неизвестной причины на верху гостиного дома вспыхнул пожар, жертвою которого сделался гостиный двухэтажный дом, конный и скотный дворы, дом рабочих, — одним словом, все принадлежащие монастырю службы. Сестры, служащие при гостинице, лишились своих малых имуществ, потому что при начале пожара все сидели за трапезою после воскресной литургии. Когда же вбежавшая в трапезу сестра объявила о несчастии, то пламя быстро уже разлилось по верхнему этажу дома, — так что не было никакой возможности подойти к дому.
Несчастие, постигшее обитель в апреле, сильно огорчило игумению, но она не упала духом. Два года потребовалось на устройство сгоревших зданий, а чрез два года она снова могла уже продолжать постройку храма. Несмотря на преклонные лета, она как будто обновилась и укрепилась. На всех трудах и работах по-прежнему являлась первою, везде досматривала лично, всем распоряжалась сама, не оставляя в то же время служб церковных и монашеского правила. В последнее время, когда храм приходил уже к концу постройкою, она как бы предчувствовала кончину своей жизни. В 1883 году внешнею постройкою храм был закончен. В последний 1884 год успела заготовить некоторые материалы и церковные принадлежности для окончательной отделки и украшения. Но до освящения храма ей не суждено было дожить; в начале января 1885 года игумения почувствовала упадок сил и перестала выходить из келии. За три дня до кончины приняла таинство елеосвящения и более не вставала с одра болезни, собирая в эти дни около себя сестер для преподания им последних назиданий и увещаний. В последний раз собрала она сестер 16 января, взяла в руки святой крест, всех благословила им и мирно и безболезненно отошла к Господу с молитвою на устах: «Господи помилуй». Так погасла многотрудная и многоплодная жизнь игумении Евпраксии на 73-м году от рождения. Да упокоит Господь Бог душу ее со всеми святыми в вечных обителях! Скромная ее могила находится в ограде Покровского храма, против алтаря.
Таким образом, Промыслом Божиим суждено было Лампадии основать богадельню, а ее родственнице игумении Евпраксии преобразовать богадельню сию в общину, а из общины в монастырь. На долю той и другой досталось много трудов, еще более забот. Первая во всю свою жизнь достигала спасительной цели, преодолевая такие препятствия, которые иной на ее месте казались бы неудобоисполнимыми. Последняя, получа в собственное управление богадельню, как некое драгоценное наследие, предположила себе распространить, украсить и преобразовать ее, не щадя своих сил, и кровавыми, можно сказать, трудами достигает своей цели. Сколько нужно было ума, терпения и труда, чтобы привести в обители все в порядок, представляющийся глазам благочестивого посетителя ныне. Теперь, окинув взглядом святые храмы и шесть больших братских зданий и зная, что все это сооружено в непродолжительное время силою безграничной веры в Божию помощь, невольно благоговеешь пред всемогущею десницею Божиею, невольно подивишься тому соображению, под руководством которого возникло все вышеозначенное. На этом месте очевидным образом благодать Божия ущедрила дары свои, по ходатайству покровителя сей обители великомученика Георгия. Теперь невольно с благоговением приходится верить пророческим словам преподобного Серафима, который за несколько лет предсказал игумении Евпраксии важное и знаменательное будущее.
Опубликовано на сайте http://canonization-nn.ru/podvizhniki-blagochestiya/podvizhnicy-ababkovskogo-nikolaevskogo-monastyrya-lampadiya-i-palladiya
